Пётр Никифорович СЕДОВ
«Умрём, но не уйдём!»
Родился в деревне Пруды Лихославльского района в 1920 году. В 1938-1939 годах работал токарем в ремонтно-механическом цехе Калининского вагонзавода, был комсоргом. В 1940-м проходил срочную военную службу в 84-м стрелковом полку, дислоцировавшемся в Брестской крепости. Здесь и застала его война.
— Наша казарма стояла, — вспоминал Пётр Никифорович, — в двухстах метрах от границы. Первые удары врага обрушились на крепость и, разумеется, на нашу казарму. Случилось это ночью, в 3 часа 15 минут, когда все ещё спали, кроме наряда. Проснулись мы не по сигналу «тревога», а от грохота разрывов артиллерийских снарядов и авиационных бомб, от треска пулемётов и автоматных очередей. Это было страшное пробуждение – пляска огня и смерти. Я успел кое-как одеться, а многие бойцы в нижнем белье хватали из пирамид оружие, уже не разбираясь, своего или другого подразделения, и сразу вступали в бой. Многие ребята погибли от осколков пуль и гранат врага, ещё не успев опомниться и разобраться в обстановке…
Гитлеровцы спешили использовать всё преимущество внезапного нападения. Старший в группе оторвал от земли голову: «Братишки, живы? Засекли, гады! Сейчас искромсают всех. Назовите фамилии. Наши придут, прочитают…» Сержан приподнялся и стал быстро писать на кирпичной стене: «Нас было пятеро – Седов, Грушов, Боголюб, Михайлов, Селиванов. Мы приняли первый бой 22 июня 1941 года. Умрём, но не уйдём!»
Рядовой Седов вместе с другими воинами дрался до последних сил. Он участвовал в первой контратаке, нанесённой фашистским захватчикам подразделениями 84 стрелкового полка. Он видел в бою мужественного и бесстрашного полкового комиссара Ефима Фомина, смелого и быстрого в действиях политрука Самвела Маевасяна. Постепенно проходила царившая в первые минуты боя растерянность, оборона принимала организованный характер. Оставшиеся в живых после обстрела заняли боевые позиции, начался длительный и изнурительный бой в окружении.
От Бреста крепость была отрезана. Её защитники долго не знали о падении Бреста и ждали поддержки. Бой становился всё ожесточённее. Седов много раз под огнём врага по-пластунски и перебежками ходил за ящиками с патронами и вновь занимал своё место в боевом порядке подразделения. Из пятерых выжили только двое. Они вместе с другими группами продолжали сметать с моста атакующих, пока не кончились боеприпасы, продукты питания, вода. Крепость была окружена плотным кольцом врага и отрезана от внешнего мира…
Пётр Седов еле передвигал ноги. Он ещё не оправился от сильной контузии в голову. Группу искалеченных защитников Брестской крепости под сильной охраной гнали по дорогам Польши во вражеский плен. «Кто падал, того убивали на месте, — вспоминал Пётр Никифорович. – Меня всю дорогу поддерживал, не давая свалиться, товарищ по полку Владимир Дмитриевич Горчаков. Наконец, пригнали в концлагерь. Здесь были русские, французы, югославы, поляки. Потом перевели в концлагерь в Германии, у г. Баутцен. В этом жутком месте, строго охраняемом эсэсовцами, Седов испытал все ужасы фашистского плена: непосильный труд на осушительных работах (осушали болото), постоянный голод, издевательства охраны и ежечасную угрозу смерти.
В 1945-м лагерное начальство стало готовить узников к эвакуации дальше на запад. Накануне отправки из концлагеря сбежали в Карпаты 10 советских военнопленных. Среди них был и Пётр Седов. «Встреча с нашими танкистами была, пожалуй, самым радостным днём в моей жизни, — рассказывал Пётр Никифорович, – мы плакали, обнимались, целовались с людьми в пыльных шлемах танкистов. Для нас сразу же нашлись солдатская форма, автоматы. Мы пошли освобождать Чехословакию».
После победы над Германией П.Н. Седов ещё год служил в армии. Его часть стояла под Дрезденом, недалеко от тех мест, где он несколько лет был узником в фашистских застенках.
В 1946 году после демобилизации рядовой Седов возвратился на родину. Трудно передать радость матери, которая уже несколько лет считала его погибшим. Пётр Никифорович вернулся к мирной профессии, работал токарем высшего разряда на торфопредприятии в п. Осиновая Гряда. Многие ценные предложения опытного мастера были внедрены в производство. Но оборона Брестской крепости, концлагерь, гибель товарищей – это нестираемые временем зарубки на сердце ветерана, с которыми он прожил всю свою жизнь.