Очерки об участниках Великой Отечественной войны, наших земляках, публикации о них в газетах, воспоминания родственников написаны и записаны в разные годы. Практически никого из них уже не осталось на этой Земле, но в этих материалах они ещё с нами, они живые. И пусть так будет всегда!
В подполье
Фёдор Степанов
Сводки Совинформбюро передавали тревожные вести: «Под превосходящими силами противника наши войска оставили город…» И так каждый день.
В начале июля 1941 года Григорий Ашитко и ещё 17 студентов третьего курса Локотского теплотехнического техникума после окончания демонтажа оборудования на заводе вызвали в Брасовский райвоенкомат. Райвоенком, участник гражданской войны, был немногословен. Рассказал о положении на фронтах, а затем предложил вступить в партизанский отряд.
Все восемнадцать комсомольцев дали согласие стать партизанами. В ачале несли патрульную службу, осваивали оружие, изучали мины, выезжали на операции по поимке немецких парашютистов.
В середине июля по тревоге на лошадях выехали в лес. Командир отряда Пухов дал задание: в глухом урочище в 20-25 километрах от посёлка подготовить землянки. Отдельная группа оборудовала тайные склады с продуктами, зимней одеждой. От воинских частей получили запас оружия, патронов, гранат.
Враг был на подступах к родному посёлку. Уже отчётливо слышна стрельба, по лесным дорогам отступали отряды красноармейцев. На утреннем построении командир зачитал приказ о принятии каждым народным мстителем присяги. Приглушенно, но твёрдо звучали слова клятвы каждого из 37 коммунистов и комсомольцев на верность Родине, партии, народу.
— Первая встреча с немцами, — вспоминает теперь Григорий Трофимович, — произошла вскоре после оккупации района. Разведка донесла, что по лесной дороге движется колонна грузовиков. Заняли выгодные позиции, устроили засаду. Сильно волновались – ведь это наш первый бой. Видим: из-за кустов появился крытый брезентом грузовик, за ним ещё шесть. Сразу по команде Пухова дали залп по замыкающему, бросили по 3-4 гранаты в каждую машину. Запылали грузовики. Ошеломлённые фрицы слабо сопротивлялись, а потом и вовсе прекратили огонь. Бросились с двух сторон к машинам. Четырнадцать солдат и один офицер были убиты. Взяли автоматы, документы – первые боевые трофеи.
Местный гарнизон врага был обеспокоен участившимися налётами партизан. Там подорван мост, в другом месте разогнали полицейский участок, разбита одиночная машина, перехвачен связной на мотоцикле…
Трудно пришлось зимой отряду. Не было связи с Большой землёй, а немцы распустили слух, что взята Москва, блокирован Ленинград. И только к концу года узнали из листовок, разбросанных с наших самолётов, что под Москвой гитлеровцы потерпели сильное поражение. Это придало силы каждому партизану. Вылазки участились. Но и над отрядом нависла серьёзная опасность. Подпольщики через связных докладывали командиру Пухову: «Немцы готовят сильную карательную экспедицию против партизан»,
22 января 1942 года две роты гитлеровцев, окружив предполагаемое местонахождение партизан, после миномётного обстрела начали прочёс леса. Командир правильно поступил, решив обмануть врага, не вступать в открытый бой. Через незамерзающие болота вышли из окружения и ушли в другой лес.
Более недели выжидали, пока каратели не сняли секретные посты. Вернулись на прежнюю стоянку. Всё было разрушено. Тайные склады разграблены. В отряде появились больные, у многих не заживали раны, полученные в прежних боях.
Надо отметить, что партизанское движение на Брянщине зимой 1941-1942 годов только развёртывалось. Командиры не имели опыта партизанской борьбы, не было связи с Большой землёй.
Было решено временно, до весны, тайно обосноваться на хуторах, а молодёжи, не достигшей совершеннолетия, идти по домам, а при случае допросов говорить, что не сумели эвакуироваться из-за быстрого удаления фронта.
Григорий вернулся домой. В конце января его вызвали в полицейскую комендатуру. Допросили, где был, чем занимался в последние месяцы. Обвинили в связях с партизанами. От обвинений отказался. Выпустили под негласный надзор шпиков. Вскоре связался с Михаилом Вороновым, директором конесовхоза. Он был оставлен райкомом партии на подпольную работу. Он поручил Ашитко и Анатолию Гурину – они вместе были в отряде – вывесить в День Красной армии, 23 февраля, красный флаг над зданием техникума. Здесь размещался обер-бургомистр предатель Воскобойников со своей полицией и гражданской службой. Задание выполнили тёмной ночью. Немцы по доносу изменника Финогенова арестовали работницу райкома партии Васильеву и ещё сорок ни в чём не повинных людей и расстреляли за посёлком.
Всё трудней становилось находиться в небольшом посёлке. Допросы, допросы… Следователь полиции Финогенов избивал ребят резиновой палкой, бил нещадно. Парни отрицали своё участие в подполье.
Красная Армия приближалась к Брянщине. Свирепели фашисты и их наёмники. Только за три дня августа 1943 года расстреляли 800 человек мирных жителей. Тех, кому повезло остаться в живых, под усиленным конвоем погнали в Белоруссию. Среди них и Григорий. Осенью 1944 года Григорий Ашитко, разбитый физически, но не сломленный духовно, бежал и примкнул к партизанам Чехословакии.
Многое испытал партизан-подпольщик, но выстоял. Верил в свои двадцать лет, что будет праздник победы.
Ещё год солдат Ашитко служил в Советской Армии. Спустя восемнадцать лет, в 1960 году Григорий Ашитко выступил в качестве свидетеля по делу изменников Родины Финогенова, Морозова и других. Они были приговорены к расстрелу.
В мирное время бывший подпольщик – на переднем крае строительства. Он – начальник ремонтно-строительного участка Лихославльского радиаторного завода.